Россия пытается слезть с «нефтяной иглы»
RBC daily
Пока у России еще сохраняется шанс войти в число стран с развитым инновационным сектором. Однако времени на серьезные преобразования у нее осталось очень мало
Если в ближайшие два-три года Россия не сделает необходимых шагов для того, чтобы войти в число стран с инновационной экономикой, ей придется навсегда забыть о существовании такой возможности. Такую точку зрения высказал вчера на организованной Ассоциацией менеджеров конференции директор департамента стратегии построения информационного общества Министерства информационных технологий и связи РФ Олег Бяхов. Однако для достижения этой цели государству необходимо вмешаться в процесс, так как чисто рыночные механизмы уже не способны устранить те «перегибы», которые накопились в российской экономике еще с советских времен. Причем интересно, что и представители бизнеса, и чиновники в качестве главных проблем перехода в «эру инноваций» называли не столько недостаток денег (оказывается, желающих инвестировать в наукоемкую промышленность у нас хоть отбавляй), сколько отсутствие благоприятной юридической и налоговой среды для ее развития. Впрочем, похоже, что разговоры власть имущих о необходимости создания таких условий традиционно разговорами и остаются. По мнению бизнесменов, подготовленный в правительстве законопроект об особых экономических зонах имеет целый ряд серьезных недостатков. Вплоть до того, что некоторые представители инновационного сектора уверены, что их предприятиям вообще не имеет смысла работать в статусе технопарка или промышленно-внедренческой зоны – никакой выгоды это им не принесет.
Не секрет, что Россия занимает очень скромное место среди стран с развитой инновационной экономикой – точнее, не попадает даже в двадцатку лидеров, где фигурируют такие «монстры», как США, Финляндия, Швеция, Сингапур и т. д. Между тем, по оценкам Всемирного банка, в России проживает как минимум 1 миллион человек, обладающих необходимой квалификацией для научной работы, но занятых при этом в совершенно других сферах экономики. Однако если весь рынок инноваций эксперты оценивают примерно в 1 трлн долл., то доля России составляет меньше 1% от этого объема. В прошлом году наша страна поставила инновационной продукции на сумму 3,9 млрд долл., тогда как США – на 690 млрд долл., Япония – на 680 млрд долл., Китай – на 138 млрд долл. В целом же доля наукоемкой продукции в валовом внутреннем продукте России оценивается всего лишь в 0,3% (в США – 20%, в Китае – 30%), а большую часть – свыше 67% – дает сырьевой сектор. У Японии, к примеру, доля сырья в экспорте составляет 1%, у Китая 4%, у США – 8%, у Индии – 11%. В прошлом году объем инвестиций в наукоемкие технологии в России, при общем объеме примерно в 1700 млрд долл., не превысил 1 млрд долл., тогда как в Китае, к примеру, лишь внутренние инвестиции достигли отметки в 20 млрд долл. Причем за последние пять лет больше всего денег было вложено в телекоммуникационные технологии, значительные средства – 27% от общего объема – поступили и в пищевую промышленность, 9% досталось фармацевтике, а вот на совершенствование технологий в промышленном производстве было потрачено всего 2%. «Это очень грустный факт, – констатирует Олег Бяхов. – Без обновления производственной базы нам не удастся предложить на мировом рынке конкурентоспособные продукты».
В настоящее время, по словам генерального директора «Квазар-микро» Евгения Уткина, на мировом рынке инноваций намечается передел сфер влияния. В ближайшие два-три года как минимум 3-5% его объема поделят между собой страны, не входящие сейчас в число лидеров. «У России есть последний шанс вскочить в вагон уходящего поезда», –считает г-н Уткин. Причем для этого наша страна обладает целым рядом ресурсов – в первую очередь, это кадровый потенциал, научно-техническая и образовательная база. В числе главных «болезней роста» российского инновационного рынка – отсутствие квалифицированных маркетологов, способных, во-первых, продать достижения наших ученых за рубеж, а во-вторых, внедрить их в отечественное производство. Много говорилось по традиции и о государственно-частном партнерстве. Проблема большинства существующих научных центров в том, что все они имеют статус госучреждений, что сильно ограничивает свободу их деятельности. Присутствовавшие на конференции чиновники всячески выражали свою готовность идти навстречу частным инвесторам. Однако и они признают, что если в ближайшие годы страна не сделает решительный рывок в сторону инновационной экономики, то ей не избежать судьбы «сырьевого придатка». «По прогнозам ряда западных экспертов, через десять лет в России останется жить всего 50 млн человек, причем все они будут заняты в сфере обслуживания, – говорит Олег Бяхов. – А обслуживать они будут иностранных наблюдателей, которые станут приезжать сюда для контроля над процессом выкачивания наших ресурсов. На первый взгляд все это звучит как фантастика, но на самом деле, если мы не предпримем в ближайшее время решительных действий, такие прогнозы вполне могут стать явью».
Беда лишь в том, что, по мнению участников конференции, государство за последние пять лет, якобы взяв курс на построение инновационной экономики, в реальности не сделало почти ничего. За это время чиновники лишь успели принять основные нормативные акты, регулирующие отношения участников инновационной деятельности. «Подобного рода законы на Западе существовали уже много лет, – отмечает Евгений Уткин. – У нас же до сих пор не ясен вопрос с правами собственности на продукты интеллектуальной деятельности. Нет никакой нормальной юридической и налоговой среды для инновационных компаний». Если индийская компания, работающая в сфере инноваций, платит в виде налогов около 5-7% своей выручки, то добросовестная российская фирма – все 50%. В итоге, по словам г-на Уткина, такого рода отечественные компании вынуждены становиться нерезидентами и уходить под защиту более благоприятных налоговых режимов. Правда, сейчас правительство готовит законопроект «Об особых экономических зонах в Российской Федерации», в котором предусматриваются разного рода налоговые послабления для территорий, признанных технопарками и промышленно-внедренческими зонами. В частности, компании, имеющие такой статус, в первые пять лет вообще освобождаются от налогообложения, для них предусмотрены льготы по налогу на прибыль, по единому социальному налогу.
Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что прописанные в законе требования делают невыгодным для многим инновационных компаний приобретение подобного статуса. «Например, компаниям, работающим в зоне технопарка, запрещается иметь филиалы, – возмущается директор IT-парка «Черноголовка» Парваз Берзигияров. – Как в такой ситуации они могут выходить на внешний рынок, не имея за рубежом своих представительств?! То есть фирмы с разветвленной структурой не смогут предоставлять своим работникам даже льготы по ЕСН». Вызывают сомнения у экспертов и прописанные в проекте ограничения по имеющимся промышленным площадям; не совсем понятны критерии разграничения компаний на технопарки и промышленно-внедренческие зоны. «Словом, в существующем виде этот законопроект не дает компаниям никакой мотивации для принятия особого статуса», – подытоживает г-н Берзигияров.
Отдел экономики
Наталья Бендина, 27.04.2005